Погиб ребенок 4 месяца

По словам Миры, ее сын Тимур появился на свет в результате кесарева сечения, которое женщине сделали на 38-й неделе беременности. «Роды проходили в Энгельсском перинатальном центре. Мальчик родился здоровым. Рост — 52 см, вес — 3,5 кг. После операции ему сделали все прививки и выписали на 6-й день, а не на 7-й. На день раньше, чем обычно, потому что, как нам сказали, с ребенком все было прекрасно. Затем к нам домой приходил участковый врач, осмотрел малыша и сообщил, что у нас здоровый ребенок. Каждый месяц мы ходили на плановые приемы к врачам, все было замечательно. Ребенок был на грудном вскармливании. В 2-3 месяца мы прошли осмотры у хирурга, невролога, стоматолога. В поликлинике были свободные талоны, и малышу делали УЗИ сердца, мозга, брюшной полости — все результаты были хорошими», — рассказала Мира. Женщина добавила, что 3 мая она вместе с сыном лежала в больнице из-за кишечной инфекции, которой заразился мальчик. «Он хорошо отреагировал на лечение и тогда нас выписали».

Мать мальчика также сообщила, что врач-невролог заметила, что у малыша есть небольшой тонус мышц, и направила его на массаж и электрофорез. «Это распространенная ситуация, сейчас чуть ли не каждого второго младенца направляют на массаж. Мы согласились, и 24 мая пошли на массаж, а 28 мая — на электрофорез в поликлинику на улице Одесской, 69. Там я заметила, что медик был без перчаток, аппарат для физиопроцедуры ничем не обработали, просто приклеили электроды на голое тело ребенка. Мы пробыли в кабинете физиотерапии 10 минут. Затем пошли на плановую проверку к врачу. Нам измерили рост — 65,5 см, и определили вес — 7,6 кг. Проверили голову, пах, послушали. Все было хорошо. Мы пошли домой. Утром 29 мая ребенок проснулся в 7:00. Он проснулся веселым! Около 8:00 я покормила его грудью, он лежал и улыбался, но потом начал срыгивать. Через 10 минут срыгнул обильно. После этой рвоты через 15-20 минут у него начался понос. Меня это обеспокоило, я решила, что он подхватил инфекцию, поэтому в 8:00 я вызвала врача».

По словам Миры, около 11:00 она перезвонила в поликлинику и узнала, что врач мог прийти к ребенку только после 14:00. В регистратуре ей посоветовали вызвать «скорую». «Неотложка» приехала быстро.

«Врачи осмотрели ребенка, сказали, что это, скорее всего, кишечная инфекция, и предложили нам ехать в больницу. Мы собрались и поехали, ведь самолечение опасно!

Нас привезли во 2-ю больницу Энгельса. Там мы около 40 минут ждали в коридоре. В комнате размером 5 на 5 метров были 4-месячный ребенок, подросток и взрослые. Мне кажется, в том коридоре мы могли заразиться всем, чем угодно… Затем нас приняли в общем коридоре — там, где палаты. При осмотре ребенка снова стошнило. Нас отправили в палату. Малыш начал улыбаться, и муж уже засомневался, стоит ли оставаться в стационаре. Но мы остались. Потом пришла медсестра и сказала, что нужно взвесить ребенка. При этом она не смогла сразу включить весы, ей это удалось с третьей попытки. Затем сказали, что мне надо сдать анализ крови, а ребенку поставить катетер. Его ставили минут 40-60. Ребенок у меня пухленький, смуглый. Когда я его увидела после процедуры, он лежал без ползунков. То есть вену искали даже на ноге. В итоге поставили катетер на левую руку, на кисть. Я забрала ребенка в палату. Он хотел есть. Мне сказали, что кормить его в ближайшие 5 часов нельзя. Я кормить не стала.

Затем медсестра принесла аппарат для системы, похожий на маленький чемоданчик, а также огромный шприц, примерно на 100 мл, и в нем около 30 мл раствора. Я спросила: «Что это?». Медсестра промолчала. Капельница сначала не работала. Я как будто что-то предчувствовала и  сфотографировала все. Систему нам поставили с третьей попытки. Я спросила, не быстро ли капает. Она промолчала, пощупала вену и ушла. На пузырьке с лекарством не было подписи. Я видела внутри лекарства то ли жир, то ли воздух, не знаю. Система закончилась через 40 минут. Сын капризничал, а на последних каплях лекарства заснул. Когда оставалось около 5 мл, я увидела, что он стал сильно и часто дышать, как будто у него сердце сейчас выскочит из груди, глаза закатились, начались хрипы. Я кинулась в ординаторскую. Врач прибежал, прижал подбородок сына к груди. Я спросила: «Что происходит?». Врач не ответил и ушел. Пришла медсестра. Я попросила ее отключить систему. Она ответила, что этого сделать нельзя, пока аппарат не начнет пищать. Затем она тоже ушла. По моим подсчетам, прошло минут 8 или 10. Пришли врач, заведующая и через какое-то время, медсестра с большим шприцем. Врач спросил, капала ли она «Ацесоль». Она ответила — нет, вот как раз принесла это лекарство. А он ей говорит, что его ставить не надо. Заведующая начала спрашивать: «Что с ребенком?». Система пропищала, медсестра ее отключила. Малыш на нас не реагировал. Медсестра прижала его подбородок к груди… Я спросила, что происходит, медсестра ответила, что у сына может быть отек мозга или менингит. Я говорю: «Вы что издеваетесь, он час назад улыбался, а после системы что-то случилось, что вы ему капали?» Врач сказал, что капали «Ацесоль». Я говорю: «Вы за кого меня принимаете, я что, не слышала ваш разговор? Вы только принесли «Ацесоль». Он говорит — капали обычную воду. «Не врите мне!» — сказала им.

В этот момент сына понесли в реанимацию, делать пункцию. Я никакого согласия на это не подписывала. Диагноз мне не говорили. Прошло около 2 часов. Реанимация была через стенку от палаты, стены стеклянные… Я позвонила мужу, он прибежал с работы. Его не пустили, он стоял под окном палаты. Потом заведующая сказала, что пункцию сделали, менингита нет, и «сейчас началась 100%-я работа сердца», но ребенок в крайне тяжелом состоянии. Я спрашиваю: «Почему?». А он отвечает, что у ребенка тяжелое течение ротавирусной инфекции. На вопрос, что ему кололи, она сказала, что давали «Ацесоль».

Но во время прошлой госпитализации «Ацесоль» ему капали сутки, он пришел в себя, а тут ему 30 мл какого-то раствора влили за 40 минут, после чего его не стало! Вдруг ему неправильно поставили систему? Насколько я знаю, скорость введения лекарства очень важна для детей. В позвоночнике у него ковырялись, других врачей не вызывали, хотя говорили, что предупредили авиационную бригаду… Почему врач-инфекционист делал пункцию? Он что, все знает?.. Почему так быстро капала капельница? Воздух там был, или что это были за пузырьки?

Потом они спросили меня, как я кормлю ребенка. Я ответила, что только грудным молоком. Мне сказали, что надо нацедить 40 мл молока. Я успокоилась, сцеживаю молоко… Потому выхожу в коридор, отдать бутылочку, вижу, что около ребенка снова множество врачей. Меня снова отправили в палату, сына подключили к аппарату…

Через час пришел врач, который нас принимал, сообщил, что моего ребенка больше нет.

Я в это не поверила. Никто мне не объяснил, от чего он умер. Я побежала в реанимацию, увидела своего сына. Его начали отключать от аппаратов. Кричала на заведующую… Где твоя авиационная бригада? Где врачи?.. Все убежали, оставили меня с малышом. Я там 1,5 часа валялась, по полу каталась с ребенком на руках. Приехал муж, сестры, братья. Они никого не пустили, не пустили мужа, ничего не могли объяснить, вызвали полицию, сказали, что боятся, что мы на них кинемся.

Но мой муж не такой человек. Мы просто хотели узнать правду. Почему они так себя вели? В тот день нам не отдали никаких документов, ни одну бумажку. Мы просили их, но врачи и полиция нас выгнали на улицу, хотя я говорила, что просто так не уйду, ведь мой ребенок умер здесь за 3,5 часа! Я родила абсолютно здорового ребенка, его обследовали. Мы обратились к следователям. Я сказала, что буду добиваться возбуждения уголовного дела».

По словам Миры, следователи изъяли карточки малыша, а в Саратове провели независимую экспертизу. «Нам отдали справку, согласно которой причина смерти неизвестна! Следователь энгельсского отделения СУ СКР сказала, что у ребенка взяли анализы, и результаты будут делать от 1,5 до 3 месяцев. Но ведь за это время можно переписать все анализы… Сейчас сотрудники правоохранительных органов ведут проверку. Врачи по-прежнему там работают, лечат людей. Моего ребенка нет. Он не сердечник, он здоровым родился… Кого мне винить? Мы хотим, чтобы это дело не замалчивали. Мне кажется, что все затухает, но так не должно быть».

В министерстве здравоохранения региона корреспонденту ИА «Версия-Саратов» подтвердили информацию о гибели малыша в стационаре, а также пообещали провести проверку и выяснить все обстоятельства случившегося.

«Предварительно можно сказать, что ребенок поступил в больницу в тяжелом состоянии, и, несмотря на все усилия врачей, скончался. Он пробыл в стационаре менее 24 часов, то есть это досуточная летальность. Сейчас проводится исследование для выяснения причин смерти. По итогам экспертизы министерство проведет тщательное расследование. Мы всегда в обязательном порядке проверяем все случаи материнской и младенческой смерти, — прокомментировал руководитель пресс-службы министерства здравоохранения региона Александр Колоколов.